Галина Ратушная. Книга на память... Часть 8. Харьковская зона

Эта зона была действительно показательной. В бараках стояла идеальная чистота. Женщины сидели с большими сроками и все мечтали об уюте. Каждая старалась накрахмалить свои простыни-покрывала, что-то вышить или чем-то украсить. Производство было недалеко от жилой зоны. Производились игрушки мягкие, цех авторучек, был вышивальный цех, фуфаечный - где шили куртки на зеков. Меня поместили в бараке с женщинами – убийцами и дали второй этаж на кровати. Как я уже сказала: мне было всё равно, куда и где быть. Я была согласна на все. Еще находясь в этапной комнате, меня посетила бывшая сокамерница и пригласила к себе на работу.Она работала в цехе по сборке шариковых авторучек. Так как все отряды не имели локальных перегородок, даже рабочая зона и столовая, то можно было свободно прогуливаться по всей территории. Набивать матрацы ватой, сушить белье или ходить в баню. Запретов не было. Я шла помогать женщине и поняла, что с нормой я справлюсь и что могу работать еще быстрее. Когда меня привели в четверг на эту работу, я сразу приступила к делу – мне надо было организовать работу так, чтобы скорость была выше скорости остальных. Сидячий труд – это хорошо, так как стоять я не могла. Кушать – только чай и серый хлеб. Мне надо было найти своих единоверцев. Я знала, что там есть две наши старушки. Они отличались от других и мне их сразу показали. Третья была истинно православная, которая не признавала ни документов, ни ходила на «сатанинскую» работу. Она не имела к нам никакого отношения. Кушать ходила, потому, что не ее вина, что ее туда посадили. После работы, я подошла к сестрам и рассказала, как меня посадили. А когда я ехала в вагоне, мне так хотелось яблок. Хоть зеленых, хоть каких. Они висели на деревьях, и их было видно хорошо из окна. Ничего другого, я никогда не хотела и даже часто спрашивала себя: что бы я поела? И никаких желаний не было. А тут, хочу и все. Одна сестра была восьмидесяти лет, а другая чуть моложе. Я сразу отдала им сахар, который привезла с зоны, и который передал мне муж. Мы сидели недалеко от барака женщин, которые работали малярами в зоне. Я еще рассказывала им о яблоках, которые так хочу покушать, как к нам подошла знакомая им женщина. Сидела за убийство своего пьяного мужа. Она не хотела убивать. Он забрал у нее последние деньги, когда она была на работе. Работала на стройке тяжело. Он был на велосипеде очень пьяный. Она догнала его и ударила. Удар оказался смертельным. Женщина часто приходила к сестрам и говорила:
-Как только выйду на поселение, обязательно буду соблюдать субботу и буду верующей.

Она подошла к нам. В руках у нее было три яблока. Женщина раздала нам - каждому по яблоку. Старушки не смогли, есть твердые яблоки, и отдали их мне. Я сразу вспомнила Давида, который хотел воды и храбрые люди принесли ему с опасностью для жизни. Он не мог ее пить и вылил во славу Господу. Мне так же хотелось, отдать их во славу Божию. Господь видел всю дорогу мое желание и, нашел человека, который выполнил моё желание. Мы помолились вместе и поблагодарили за встречу.

В пятницу, со своим отрядом я вышла на работу во вторую смену. Попросила у бригадира небольшую норму. Та ответила мне грубо:
- Или берешь всю или ничего, дальше шел мат……

Я стала объяснять ей, что я верующая и не могу работать после захода солнца в субботу до следующего захода. Она не стала меня выслушивать и матом отправила в с работы.

- Разберемся потом – сказала она.

Я не стала спорить, и пошла в барак. Там были, как я узнала потом, то же женщины с тяжелыми сроками за убийство. Несколько по неизвестной причине остались в бараке. Они стали расспрашивать меня, за что я сижу. Я рассказала им. Женщина, которая плела сумку- макраме из ниток, призналась мне, что сидит за убийство мужа. Я стала утешать ее, говоря, что Бог простит ее, если она раскаивается в том, что сделала. Она возразила мне, что грех слишком тяжел, чтобы Бог простил ее. Я привела ей место из писания: (Ис.1:17-19) «… научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову.18 Тогда придите - и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, - как снег убелю; если будут красны, как пурпур, - как волну убелю.19 Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли;».

На этом с ней разговор был закончен. Друга молодая женщина сидела за воровство.

Она рассказала мне, что ходила к баптистам на собрания, с бабушкой. Но там ей не понравилось. Я ей сказала, что могу рассказать ее жизнь. Она стала слушать. Ты жила с бабушкой, - начала говорить я. Хотела выйти замуж и решила пойти с ней на собрание. Ты любила делать только то, что тебе хотелось. На собрании ты была равнодушна к проповедям проповедника, и не хотела поступать так, как поступали верующие и поэтому, никто не захотел с тобой дружить из ребят. Ты разочаровалась. Но так как у бабушки не было средств одевать тебя так, как тебе хотелось, ты стала поступать так, как тебе хотелось. Стала воровать. Жить не по средствам, ходить в пьяные компании. Она согласилась со мной. Чтобы изменить жизнь, ты должна научиться делать не то, что хочешь, а то, что надо. В Ленинской комнате висят 10 правил: как должен человек поступать, там хорошие советы. Потом, когда выучишь их, я дам тебе еще 10 –заповедей. Это ЗАКОН БОГА. Если будешь соблюдать – спасешься. На этом мы с ней закончили разговор. Был вечер. Подо мной лежала на первом ярусе кровати женщина с нашего отряда, и она предупредила меня, что ночью придут со мной разбираться зэчки. Бьют сильно. Я помолилась Господу, чтобы он дал мне терпения, чтобы я - не кричала. Легла и уснула крепким сном. Была ночь.

С меня сорвали одеяло и заставили сесть на кровати. С верха кровати я спросила:
- Девочки, в чем дело?

Они выпустили, как из автомата , четырехэтажную очередь матов. Потом спросили:
-Почему ты не на работе?

Я объяснила спокойно:
- я верующая, сижу за то, что не работала по субботам, что меня незаконно осудили и посадили. Что работать в этот день не могу, потому, что боюсь Бога и нарушить Закон Божий не могу. Но в течение недели, я обещаю им, что выполню свою норму и не заставлю их работать вместо себя. Я знаю, что им трудно работать за других. Но это тоже, если бы я дала им нож и сказала, чтобы они убили человека, так и я не могу работать по субботам. Я рассказала им заповедь. Они внимательно выслушали меня и спросили:
- Так значит, ты не отказываешься совсем от работы, как та истинно православная?

- Совсем нет – ответила я.

- Тогда что мы имеем против нее? – спросили женщины друг друга. От работы не отказывается, норму выполнит. Мы с ней разговариваем матом, а она спокойно разговаривает с нами – пошли, девчонки!

Они ушли, а я поблагодарила Бога за помощь и легла спать. Утром, женщины, с которыми я разговаривала, сказали мне:
- Если бы они затеяли драку, мы со своими девчонками заступились бы за вас.

Так я поняла, что у Господа есть много средств, защитить своих детей. Когда я ехала сюда, в Харьковской тюрьме, тоже лежала на втором этаже кровати. Когда узнала одна женщина, что я верующая, то стала ругаться матом и обзывать всех верующих и поносить. Казалось, что она тоже налетит на меня с кулаками. Я молилась и ничего ей не отвечала, потому что она была сильно возбуждена, и говорить с ней, - мне казалось бесполезно. Тогда женщина внизу стала убеждать ее, что я настоящая верующая, потому, что она может это доказать. Дело в том, что ее умерший муж, каждый день приходил к ней и лежал с ней в кровати, а сейчас, когда появилась я, он перестал к ней приходить. Она его каждый день ждет, но его нет. Когда были в камере другие, ему ничего не мешало приходить. После ее « исповеди», женщина успокоилась и отстала от меня. Так Господь шаг за шагом вёл мня по Своему тернистому пути.

На следующий день меня вызвали по селектору к Оперуполномоченному. Женщины сказали мне, что он сильно избивает провинившихся женщин. Я была готова и к этому. Но думала защищаться законами нашего государства. Когда я вошла, я сразу задала вопрос:
- Правда, что вы избиваете женщин?

Он посмотрел на меня и засмеялся:

-Ну что вы, я никогда не обижаю слабый пол. Я вас пригласил подписать один документ.

На столе у него лежал Акт, который я должна подписать. Я прочитала его: одета по сезону, обута, накормлена. Отказывается от работы.

- Я не отказываюсь от работы. Я не работаю только по субботам. По Конституции СССР я имею права на один день отдыха. А меня, как верующего человека незаконно посадили и заставляют работать по субботам. Суббота – это мой культ и вы не имеете права заставлять меня работать по субботам.
-Тогда распишись вот здесь: он показал, где надо расписаться.

-Я еще ни одного документа не подписывала, потому что везде ложь. Не буду подписывать и этот документ.

Ниже я только написала, что от работы не отказываюсь, кроме выходного – субботы, это мое убеждение. Но, оперуполномоченный подавая мне документ, сказал: Ты хоть под своим текстом подпишись. Зачеркнув все остальное, я подписалась под своими словами. Он отпустил меня с миром.

Снова вызывают по селектору к начальнику Колонии. Начальница, женщина сурового вида, долго не вызывала меня. Народу к ней было мало. «Зечки» толпились около дверей и подслушивали, что говорят за дверью кабинета. Я стояла около окна, и мысленно молилась, не обращая внимания на собравшихся. Спешить некуда. Вдруг открывается дверь и выходит симпатичная женщина в военной форме, (в чинах до сих пор не разбираюсь и не хочу), с белыми выкрашенными волосами и накидывается на столпившихся женщин. Она заставила их отойти от дверей, а потом позвала меня в кабинет. Я спокойно зашла. Там были собраны все «дежурняки»- начальники отрядов». Начальница представила меня им со словами:
-Вот посмотрите и запомните все. Это- боговерующая женщина. Она умеет писать- показала руками – вот такие жалобы. Найдите ей самую тяжелую работу, тайте ей самое лучшее место в бараке, чтобы она не писала жалоб.

Потом подозвала три женщины и показала на меня:

– Не спускайте с нее глаз. Все передавайте мне.

Показывая, на белую женщину обратилась ко мне:
- Если будут, какие то, вопросы, обращайтесь вот к ней.

Я ответила:
- Не могу, так как только что видела, как она расправлялась с женщинами. Я ее боюсь.

Опять меня благополучно отпустили. Но на следующий день повели на работу на швейку.

На зоне говорят: тот не был в тюрьме, кто не работал на швейке. Я оказалась в швейном цеху. Предстояло снова разбираться с бригадой. Сначала меня поставили присмотреться к работе. Я – новичок. Обрываю у курток нитки после шитья. Но завтра меня поставят ученицей на поток. Если я не буду справляться со своей работой, и около меня скопится куча, которую я не расшила, а бригада не выполнила план, то я должна была догадываться, что будет со мной. Меня быстро научат, как надо работать. Машины быстро шьющие, рабочие. Ломаются от тихого хода. Вызывать мастеров часто не приходится. Они не успевают. Вот и приходится самой налаживать свою машинку. Я поработала в пятницу до обеда, потом пошла из цеха. Сама швейка не огорожена вокруг, огорожен только дворик, из которого выходишь. Я подошла к вахтеру, но он сказал, что никого не велено выпускать – приказ начальника колонии. Тогда я настояла на том, что иду к ней и прошу меня выпустить. Он это сделал. Я пришла в кабинет к ней, но там кроме женщины по партийной части никого не было. Она была на вид очень строгая, с черными волосами, русская. Я обратилась к ней, чтобы узнать: к кому мне обратиться с вопросом. Ко мне, ответила она. Я попросила ее поставить меня на отдельную операцию по пошиву курток, чтобы я смогла отработать за субботний день и сшить столько за неделю, сколько надо. Чтобы не задерживать бригаду. Она без разговоров повела меня в цех и сказала бригадиру, чтобы она дала мне шить клапана и воротники к костюмам. А отдыхать, я пошла в свой барак. Никто мне, не препятствовал не выходить в субботу. В субботу, после проверок, мы собирались в бараке в жилой зоне для проведения субботы. Однажды, в бараке осталась одна больная, молодая женщина. Она слушала наши беседы о Боге и с гневом обратилась к нам:
- Все люди работают, а вы сидите тут и бездельничаете.

Мат пересыпал каждое ее слово. Я спокойно ответила ей:
-Знаешь, уважаемая, мы сидим за то, что мы верующие и на воле не работали по субботам. Только за это нас посадили. Поэтому мы не можем нарушать Закон Божий здесь, в тюрьме, также как и на свободе. А если ты тоже не будешь воровать, убивать, материться, я думаю, что начальник тюрьмы даст тебе отдыхать не только один день, но и всю неделю, в знак поощрения. Если мы мешаем тебе, отдыхать мы можем уйти в другое место.

Она больше ничего не говорила нам в тот день. На другой день женщина нашла меня в швейной мастерской, где я шила на рабочем месте и попросила меня уделить ей время для разговора. Я ответила, что не могу оставить рабочее место, но еще больше, работаю, чтобы выполнить норму за время отдыха по субботам. Поговорим после работы.

После работы я нашла женщину в бараке, и она стала рассказывать мне свою историю. Она сидит за воровство. В зоне у нее есть подруга, тоже сидит за воровство. Они дружат с ней. Но когда подруга ложится спать, а ночью поднимается и идет в туалет, ей показываются маленькие существа (барабашки), с рожками, лохматые и с длинными хвостиками. Сначала она думала, что сходит с ума. Стала ночью будить свою подружку, которая тоже видела, так же как и она. Что делать? Решили крестить подушку крестным знамением. Ничего не помогало. Она попросила у меня помочь им избавиться от этого навождения. Я объяснила ей, что есть чистая и не чистая сила. Бог, ЕГО Сын Святой Дух и святые ангелы – это чистая сила, которая борется с нечистой силой: сатаной, его ангелами и его нечистым духом. Если ты делаешь зло, то тебя окружают злые ангелы и злой дух, а если добро, то тебя охраняют святые ангелы и Святой Дух помогает тебе исправляться и делать добро. Но ангелы сатаны наглые и лезут сами, когда их и не просят, тогда, если ты делаешь зло, святые ангелы не могут подойти к тебе, так как против твоей воли они не хотят заставлять тебя служить Богу. Но как только ты протягиваешь свои руки к Богу и просишь помочь тебе и начинаешь делать добро, тогда Господь посылает тебе не мерою свою охрану, ангелов и работает через Свой Святой Дух над тобой. Тогда ангелы сатаны и сам сатана не смогут тебе причинить зло. Наконец я дала ей читать молитву Отче наш. Сказала, чтобы, если хотят, выучили ее и на ночь и днем читали ее. Но для этого уже сейчас надо еще менять и жизнь. Через неделю она подошла ко мне и поблагодарила меня, так как все видения исчезли. Вскоре, по окончанию срока, они вышли на волю. Дал бы Бог, чтобы сказанные слова коснулись их сердец в полной мере.

Мои старушки не получали «отоварку»: - не было денег на покупку продуктов в «зековском» магазине денег. Со мной шли деньги с воли, и я могла сразу же отовариться.

Купила баклажанной икры, чтобы хватило на всех. По две баночки на месяц. Денег давали определенное количество. Надо было растягивать продукты. Я взяла себе на неделю 1 баночку и дала им по одной. Одна бабуля любила сразу скушать всю баночку за день, а другая растягивала понемногу. Одна работала. Другая была освобождена по причине слепоты и глухоты. Та, которая работала, должна была в свои старческие годы носить еще и свои заштопанные, готовые мешки, которые она чинила, на себе к машине. Это было очень трудно для нее. Я , от ее имени написала просьбу начальнику колонии, чтобы её освободили от работы, так как у нее давно наступил пенсионный возраст, и она имеет право на заслуженный отдых по старости. Ее освободили от работы, а впоследствии и вовсе освободили. Но при мне мы еще вместе собирались с ними для молитвы.

Через некоторое время приехала «подельница» моего мужа. 18 летняя девушка, с большими голубыми глазами, волнистыми, светлыми волосами. Я встретила ее по фамилии. Никогда не видела ее раньше. Так как она была не местная, ее тоже посадили «За сопротивление милиции и побои». Маленькая ростом, хрупкая, она совсем не походила на агрессивную девушку. Она еще раз рассказала мне о том, что произошло. Скучала по родителям. Там я заменила ей мать. Нашла работу в вышивальном цехе в одну дневную смену. Украинцы умеют вышивать, и она сразу приступила к работе. Выходной – субботу она сразу получила. Когда у меня была ночная смена, я приходила, поправляла сползшее одеяло и гладила ее волосы. Она обнимала меня за руку, прижималась к ней и снова засыпала с улыбкой на устах. Где ты, моя вторая доченька? Моя милая Марийка. Ее любили и в тюрьме и в зоне. Все знали, что она не испорченная девочка и относились к ней с особым уважением все военные. Когда были в Ужгородской тюрьме, она через «дежурняков» передавала просьбу в записках написать ей что – ни будь из Библии и я передала ей главы и схему периодов царства благодати. Ночью она учила их, а на зоне мы всё повторили с ней. Наша столовая была не отделена от рабочей и жилой зоны и находилась напротив нашего барака. Днем, если я не дежурила, могла взять немного капусты от кочанов, которые «зэчки» специально не обрезали до конца, и сделать ей салат. Она находилась под полной моей опекой. Давала «отоварку» и ей, пока она не заработала себе сама денег. Я очень скучала о своей дочурке – Наташе. Все мысли были с ней. Написала стихотворение:



Я продолжаю работать на швейке, а после работы рисовала стенгазету и то, что просили нарисовать на платочках носовых своим друзьям и знакомым женщины, чтобы отправить их по почте или при посещении на волю. За это я нашла расположение многих женщин. Мои стенгазеты стали получать первые места и меня просили из других бригад так же нарисовать им. Но я должна была еще отрабатывать за субботу свою норму и не имела на большее время. Я обещала им, что когда научусь еще быстрее работать, то обязательно помогу и им. Они готовы были выполнять за меня мою норму, но мне хотелось уметь справляться самой.

Проходят несколько месяцев. Поговаривают об амнистии. Анжела Девис, после выхода из тюрьмы за границей, чернокожая защитница и борец за свободу – была приглашена к нам в Союз. Она отказалась приехать по той причине, что у нас сидят мамочки с малолетними детьми. Пока их не выпустят, она не поедет к нам. Решили отпустить женщин, которые не совершили тяжкого преступления по Указу внутризоновскому. Моя статья и моего подельника подходят под Указ,. А Марийкина и моего мужа статьи не подходят. Но мне сообщили, что я должна идти по этапу в другую зону.



Предидущие части книги:

Часть 7. И снова тюрьма
Часть 6. Суд
Часть 5. Тячев, арест
Часть 4. Весна 1980, операция
Часть 3. Город Фрунзе
Часть 2. Переезд к дедушке
Часть 1. Детство